Вилли Р. Мельников
ПРОЧТЕНИЕ–МЕДИТАНЦЫ ХОЛСТОВ АЛЕКСЕЯ АКИНДИНОВА.
С выставки «Второе приближение». 11.09.2008 




76-1rew
1. "Утро Есенина" (языки: ория, орхони, тангут, чоланайкен): Холсты, осенне облетевшие с подрамников – это сердцевина взглядов на них из лабиринтоцветья диалектов оттенков, уставших выдавать себя за кору немоты мазков красок.
 



61
2. "Проводница" (языки: аравак, корниш, уджмаа): Накал слепоты испуганного торжества Закрашивателей Небес иногда зависит от глубины оглушённо–пересохших туч, оттирающих растерянность лунных протуберанцев от заблудившихся в их межвзориях солнц.
 



33
3. "Ларец, полный секретов №1" (языки: иллирийский, орхони, икшью): Натяни берег так и не налившегося озера как межсмерчью тетиву – она исклинит смысло–плавниками ленивую самоослепляску штилей, и станет видно: гребни волн – это жабры глубин, научившихся дышать берегами.
 



25
4. "Знамение" (языки: рапануи, уджмаа, венет, мандэ): Названия отказавшихся сочиниться стихов подобны придумавшему себя свету, облепившему не зажжённый светильник; когда он всё же сумел вспыхнуть, светозванец облетел с пламени, как скобки – с принудительно заключённой в них оговорки.
 



38
5. "Медвежатник" (языки: тифинак, гуанчи, айну): Когда тотем забывает язык породившего его народа, святилище становится ночлегом прорицаний перьев, изгнанных крыльями за лжепредсказарево, что порождается костром из так и не свитых гнёзд...
 



69
6. "Страж" (языки: хтачингу, чероки, тибетский, набати): В кладки крошимых своею равноугольной самоуверенностью кирпичей не прорастает мудрость неправильноформных глыб, из которых сложено основание памятника копью, не пожелавшему долететь до головы витязя.
 



42
7. "Мореход" (языки: шайенн, дари, синдхи, юкагир): Преддорожье любит забывать диалект порога; порог не верит в обещания пути помнить источье своего отсчёта; протяжённость странствий постоянно занята подсчётом пообочинно рождённых ею ответвлений, утыкающихся в тупиковый невозвращебень.
 



15
8. "Девушка с розой земной, Христос с розой небесной" (языки: икшью, алакалуф, тартэш, аксум–гёёз): Взаимовпитывание неприкосноверий – лучший путь бесперевводного со–взория, избежавшего взмахов бесполезвий: ими вышиты одеяния деяний стен, разгрешённых собственной несокрушимостью. 




13
9. "Гулёна" (языки: юкагир, тлинкит, фарер, чоланайкен, синдхи): Когда не на чем и нечем записать песни шороха оконных одежд – выбери странница–страницами ставни на не прорубленных окнах: они испещрены тайнописью дверей, наученных грамоте дверными всхлопьями!..
 



2
10. "Алерика Герика" (языки: аймара, цклан, фарер): Зарифмовать бессветье и тьму – всё равно, что спутать слепоту и предмрачье: даже зимой найти сугробщий язык между предначертаяньем и оледенебом...
 



122-1rew
11. "Звездочёт–современник" (языки: юкагир, рапануи, нортумбрийский, фарер): Мне бы стать губами пробуждений хмеля твоих полуночий от трезвости ресниц чужих пробуждений!
 



14-1rew
12. "Гульба" (языки: тартэш, эускара, орхони): Кто умеет читать следы непроложенных путей – тому дано обучить диалекты придорожных канав: все часы, оступившиеся в них, охотятся на секунды, пронзившие погонщиков–минут верблюжьими снами об оазисах...
 



111-1rew
13. "Дмитрий & Дмитрий – эхо генеалогической бесконечности – портрет Дмитрия Дмитриевича Макарова" (языки: навахо, мьен): Необлетающая листва межпреждевременья – это книга послеоблачья ясного преднебья, переплетённая молниями средьгрозья строк, сшитая сквозь–смысло–нежеланием облаков–страниц быть рассветами, вырванными из потаённого бортжурннала закатов...
 



80-1rew
14."Штольня Тигеля": её можно было бы считать иллюстрацией к началу предполагаемого гностического апокрифа-аналога Евангелия от Иоанна. Он мог звучать так: "В начале были краски. И краски были без имён. И имена их были у художника. И художник стал началом". Холст этот мог бы пригодиться отправляющемуся в экспедицию языкопроходцу: в композиции сосредоточены буквально дышашие друг другом знаки–обереги различных цивилизаций – Латгалия (Perkunas–krusts), Юго–Западная Африка ("Уджимба–Ндиу"), Северо–Западная Индия ("Аджарата–Чандхара"), Ирландия ("Клахлеттэннур"); и, наконец, Мировое Древо из скандинавской "Эдды" (ясень Иггдрасиль). Так что более вдумчивый взгляд на полотно подтверждает: перед нами – не просто причудливое нагромождение таинственных символов, не поддающихся идентификации, а визитная карточка процесса взаимоврастания цивилизаций, разбросанных во времени и пространстве.
 



50-1rew
15. "Осенняя Марта" откровенно, хотя и не намеренно сочинён Алексеем Акиндиновым как визуальное стихотворение (стихоткровение?..). Оно озвучивает само себя на языках: гэрулао (Камбоджа), тлацкотекль (Центр. Америка), кьялиуш (Пакистан), алакалуф (Ю. Америка). Моя попытка связного прочтения дала следующий текст: "Переправиться через окаменевшую реку удастся только в лодке, сбитой из течений мхов, укутавших жажду водоворотов, чьи в-себя-вглядывания вышиты усталостью стараний истока докричаться до дельты...". 




74-1rew76-1rew
16. "Узоры вечернего свидания" и "Утро Есенина" представились мне диптихом–притчей о том, как предание–легенда и нынешняя повседневность обмениваются диалектами своих красок, обнаруживая друг в друге родственников. Обе картины я увидел укутанными в словесные вышивки на языках: тлинкит (одна из индейских народностей Канады), рапануи (остров Пасхи), уавниффа (Зап. Африка), фарер (Скандинавия), пхадмэ (Манчжурия). Если "плыть" в глубине обоих ландшафтов по линии диагонального меандра снизу вверх, то обнаружишь себя в стремнине такого верлибра: "Кора обочин, опавшая со ствола непроложенной дороги, ищет ключ-сердцевину, чтобы отомкнуть переплёт книги корней для кроны, давно желающей вписать туда главы своих листьев до того, как они сумеречно-кораллово опадут...".
 



7-1rew
17. «Баловень»: ченнэлинг–попадания в письменности на языках кохау–ронго–ронго, икшью, уавниффа и тлацкотекль: "Бросаю стеклянные камни сквозь каменеющее предвоздушье, держа на поводке–времени стаю гончих трещин–в–волнах пересыхания реки, раздумавшей становиться переводчиком с языка её истока на диалекты дельты...". 


bottom