«Галерея изящных искусств». Иллюстрированная газета. Февраль – март 2014/№2-3. Москва. 16 стр., цв. ил. Учредители: Российская академия художеств, Московский фонд культуры, галерея «Ласта». Рубрика «Событие». Выставка арт-проекта «Орнаментализм. Terraincognita.»
Стр.12-13. Срт. 13 – иллюстрация картины Алексея Акиндинова «Материнство». Автор статьи Людмила Чекалина (искусствовед, куратор выставок современного искусства.)
«Орнаментализм. Terraincognita.»
Масштабная выставка арт-проекта «Орнаментализм. Terraincognita» в конце 2013 года в галерее «На Каширке», в которой приняли участие около сорока ведущих художников из разных городов Российской Федерации, а также стран ближнего и дальнего зарубежья, стала для галереи кульминационным событием уходящего года.
Зрелищная, насыщенная орнаментальными ритмами и мифологической символикой экспозиция, расположенная в двух больших и малом залах, объединила, выполненные в разных манерах, жанрах и техниках произведения живописи, графики, декоративно-прикладного искусства, включая роспись по тканям и художественное стекло, а также лингвогобелены, инсталляции и видеоарт.
В течение трёх недель зрители имели возможность познакомиться с различными течениями орнаментализма, отражающими представления современных художников об этом удивительном явлении, а также с самими участниками выставки на мастер-классах, дискуссионных площадках проекта, во время творческого общения за «круглым столом» и за чашкой чая.
Орнаментализм – древнее искусство, имеющее богатую базу фундаментов и множество разных контекстов. «Воспоминания» о нём прослеживаются как определённая традиция в мотивах узоров, знаках и симоволах вплоть до настоящего времени. Различие в способах письма или рисунка, индивидуальный авторский стиль, собственное видение и желание погрузиться в пространство мифа превращают обыденную реальность в свершившееся чудо, позволяющее приоткрыть завесу тайны и прикоснуться к магии неизведанного.
Так, например, роспись космогонического характера в триптихе “Terraincognita” (батик, коллаж) Ларисы Рубцовой (Москва) со следами преображений протоландшафта и фигурами бегущих по скалам бизонов, читается знаками петроглифов и, в структуре целого, воспринимается посланием вечности. Древние ритмы угадываются в композиционном строе и авангардной стилистике работы Вячеслава Новичкова (Москва) «А свадьба пела». К области архаического протоорнамента можно отнести также работы Ильи Петрова (Москва) с их архетипическими чертами. Анна Масейкина (Саранск. Мордовия), в произведениях которой заметен культ космической геометрии, напротив, в одной из своих картин «Космическое яйцо. Начало» представила версию неземного происхождения орнамента, летящего из космоса в виде огромного шара.
Переосмысление пространства существующих контекстов позволило и Екатерине Фадеевой – молодому художнику из Москвы, в своих структурированных, орнаменталистических композициях с условным изображением неземных существ как проводников информации заглянуть в технократическое будущее человечества. Нина Ломоносова (Москва) в монохромных рельефах, выполненных графическим способом, в форме розетки или «орнаментальной розы» акцентировала внимание на магических свойствах орнамента как мыслеформы – знака для процесса творения, в котором узор является символосодержащей структурой.
Творчество известного художника Марины Поляковой (Дзержинск Нижегородской области) связано со стилистическими поисками в области этноорнамента. Её серия картин, посвящённая Африке, пронизанная национальными ритмами и мифологической символикой, отличается неповторимой манерой письма, в которой природные мотивы переплетаются с величественным строем мироздания, создавая ощущение прикосновения к живой древности.
В традициях национального русского орнамента были выполнены произведения Ирины Чернобровкиной (Москва) «Аленький цветочек», «Купчиха на ярмарке» и др., представляющие собой авторскую версию возрождённой великоустюжской росписи на дереве с характерным растительным узорочьем.
Картины Юрия Дырина – ещё одного художника из Мордовии (Саранск), - притягивали своей самобытностью, сказочностью и фантастическим декоративизмом. Пространство мифа, включение лубочных фольклорных мотивов в образную, сюжетную ткань повествования, сияющий колорит, метафоричность и стилизованная орнаментальность придавали им таинственное звучание.
Сказочным текстом, не утрачивая, при этом, своего семантического значения, воспринимался орнамент и в произведениях Маргариты Будылёвой (Рязань). Знаковостью, метафорической образностью, преображающей реальность в магический орнаментальный узор, были наполнены также произведения других рязанских художников: Максимильяна Преснякова, Владислава Ефремова, Андрея Назарова. Графический лист Назарова «Колдун», содержащий в себе сакральное, магическое начало, представлял баланс пластической выразительности и плоскостного декоративизма.
В экспозиции можно было увидеть также и примеры восточного ориентализма. Тоир Шарипов – узбекский художник, привёз из Самарканда, помимо традиционных изысканно-декоративных миниатюр, станковую живопись, а также декоративное панно, выполненное в свободной манере в лоскутной технике «курок», на основе использования традиций национального узбекского текстиля. Мастерство владения искусством самобытной интерпретации позволило автору удивительно тонко инсталлировать материал в соответствии с авангардными традициями и, одновременно, культурными реалиями Востока и добиться впечатления особого декоративного богатства, живого многообразия ритмов, щедрости орнаментальной фантазии.
Пластичность, свойственная модерну, послужившему одним из источников орнаментализма, проявилась в наполненных ритмообразами – метафорами протоисторических татуировок и оберегов, четырёх композициях квадриптиха «Женщина в латах» Лады Вдовиной (Франция). В архетипических знаках, подвижной фактуре, ритмических конфигурациях упругих пульсирующих линий, плетущих прихотливый орнаментальный узор, создающий неоднозначный, неисчерпаемый в своём значении, образ женщины, прочитывались скрытые смыслы и зашифрованные послания. При этом живопись не становилась орнаментом, лишь приобретала поэтический оттенок. Другой образ женщины, полный таинственного очарования и тоже неповторимый, но более реалистичный, создала в своей графической серии «Церемония одевания» Ольга Контарёва (Москва). Декоративные ритмы орнаментированных тканей в её работах, изящество рисунка, изысканность линий и цветовых нюансов также отсылали к эмоциональной выразительности стилистики модерна.
Но, если в модерне в конце XIX - начале XX вв. обосновывалась чуждость орнамента духу современной культуры, то сегодня – это наследие, исток и наглядная модель исканий нашего времени. Ярким примером синтеза различных влияний и, в частности, символического мировосприятия являлась живопись московского художника Владимира Пронина. Сама манера письма, композиционное построение и колорит, то яркий, насыщенный, то нежный, гармоничный в его живописных произведениях с включением орнаментированных архитектурных, пейзажных или флористических выставок, напоминающих мозаику, создавали ощущение гармонии, радости и торжествующей красоты. Свой стиль, который совмещает несколько художественных языков, - декоративизм, символизм и реализм, Владимир Пронин называет «орнаментальным неосимволизмом».
Совершенно в другой манере, но тоже на границе между стилями и направлениями работает София Сухариян (Ростов-на-Дону). Её живописные импровизации, соединившие в себе новую выразительность с многослойностью фактуры, напряжённой пластикой форм, изысканностью рисунка, сложнейшим ритмическим строением запутанных композиций и ярким красочным декором орнаментальных мотивов, были восторженно встречены зрителями.
Настоящим эстетическим откровением стали также картины Константина Кузнецова (Москва) – «Царицыно», «Эдем» и др. Виртуозная авторская техника исполнения темперой по тонкому грунту создавала эффект оптических миражей. Темперные, просвечивающие слои живописи, наслаиваясь, переливаясь, излучали мягкий свет, преображавший орнаментированную поверхность его холстов в сложную образно-пластическую структуру «зрительного муара».
Формирующийся, на данном этапе, неоорнаментализм проявляет себя в самых разных направлениях. Например, очень необычно и целостно прозвучали выполненные в отчётливой авторской манере, не теряющей связи с импровизацией, урбанистические картины-панно Галины Полоз (Москва). Как явление модернизма орнаментальное искусство тяготеет к упорядоченности и лейтмотивности, поэтому не случайно, что лидирующее положение в экспозиции заняли произведения Алексея Акиндинова (Рязань), соединившие в себе реализм формы и глубину содержания с сюжетно-пространственным и орнаментально-плоскостным восприятием. Сложные орнаменталистические характеристики, определявшие красоту, силу и внутренний голос его произведений и формирующие его неповторимый авторский стиль, складывались из многих составляющих, первостепенными из которых являлись текстосодержательность, а также многослойность сюжетной композиции, прочитывавшейся сквозь орнаментальную структуру.
Понимание орнамента как узора, построенного на ритмодинамике изобразительных элементов, проявилось в живописи Натальи Барановой (Москва) и лингво-метахимии Вилли Мельникова (Москва), использовавших для создания цветно-графического и поэтического образов текстовую основу. Шрифтовые структуры, внедряясь своей системностью – масштабом, характером написания и расположением букв в сюжетную канву и становясь неотъемлемой частью произведений, создавали новые значения, новые коды и новое культурное пространство.
Всеобъемлющий характер орнаментализма нашел выражение и в жанре натюрморта, к которому обратились некоторые участники выставки. Форма художественного высказывания в натюрмортах Наталии Удальцовой (Москва) представляла собой структурно организованный перевод лирического изображения в причудливый орнаментальный силуэт линий и форм, стилистически находящийся на пересечении различных путей, идущих из разных направлений, в том числе авангарда и модерна. В произведениях Ларисы Сорокиной (Москва), посвящённых природному миру, также можно было заметить переосмысление декоративных растительных элементов в сторону орнаменталистического, с оттенком рациоализма, наполнения образов, придававшего им необычную остроту.
Целый ряд работ в экспозиции был отмечен абстрагированными характеристиками. Так, например, в «Славянских мотивах» рязанского художника Сргея Абакумова сквозь абстрактную форму просматривались ритмы древнерусского орнамента. Произведения Василия Николаева (Рязань) на тему музыки также могут служить примером абстрактного орнаменталистического изображения, далёкого от традиционной орнаментальности. Ассоциативный, колористически выстроенный образный строй был создан в них посредством ритмизированных абстрактных форм и экспрессивной пластики, вызывавшей ассоциации с музыкой.
В картинах Алексея Ушакова (Москва) в узлах переплетений линий и чистых тонах цвета сохранялась намагниченная текстовой наполненностью орнаментальных ритмов напряженная энергия живописи, соединённая с энергией чувств.
Авторская версия рационального абстрактного орнаментализма в работах Андрея Умнова (Москва) с их сакодированностью, эмоциональной фактурой цвета, знакообразами, отсылая к первоосновам бытия, не утрачивала при этом современного звучания. Серия контектуальных, связанных с космизмом, трудночитаемых графических работ Вячеслава Шитова (Рязань) вызвала, тем не менее, интерес чёткой непрерывной геометрической формой, переходящей в знак, а также возникновением свойств орнамента в результате наложения и совмещения нескольких слоёв изображения по принципу калейдоскопа.
К ритмической группе спектральных абстрактных орнаментальных композиций, живопись которых не доверяет изображению, можно отнести также произведения Андрея Ханова (Москва), представленные в виде колористического пространственного цикла осязаемо-чувственных образов, растворённых в красках и ритмах.
Главная роль в них принадлежала потокам цвета. Цвет образовал форму, выталкивая её из себя, транслировал чувства, символизирующие то прекрасное, что есть в нашей душе.
Орнамент в них выступал как средство коммуникации, поскольку его язык понятие любых слов и, как гласит восточная мудрость, «когда информация исчерпана, а восприятие продолжается, то остаётся содержание».
И, в завершение, можно с уверенностью предположить, что искусство орнамента, во многом, благодаря своей выразительности, способной оказывать сильное эмоциональное воздействие, по-прежнему остаётся актуальным, поскольку открытой остаётся и сама тема. Орнаментализм – это незаверённый проект. Возможно этим, а также, благодаря соединению магии искусства и магии переживания, возможности всё нового и нового прочтения объясняется неугасающий интерес к этому феноменальному явлению – древнему и, одновременно, современному, за которым угадывается будущее.
Людмила Чекалина.
