Малая проза. №31 - №60.  (1997-98 гг.) Алексей Акиндинов.

Некоторые миниатюры были опубликованы в 2003 году в статье Галины Ивановой  «Он «…повернул глаза зрачками в душу», также в каталоге «Алексей Акиндинов. Живопись». 2004г. Издательство «Поверенный».


 

№31. «ПРОЙДУСЬ»

Пройдусь. Асфальт. Солнечное небо. Город живет, стесняется и обижается. Вот, вот. А спичечные коробки и грязные рукописи, и пластмассовые пустые гремящие бутылки выявляются под окнами. Асфальт теплый Он рад встрече с ветерком и моими ступнями. Впрочем, мусор – радость и для земли сухой, но с плодовитой травой. Травка колышется и обнимается с кусочками мусора, включающими в себя грязные мятые мятные листья и головки от шариковых авторучек, и чьи-то волоски. Эй, тетка! Ты меня не замечаешь, выбрасывая мне на волосы пыль из пылесосного черного сачка. Замечательно!.. Ну, ну! Что ж. Если лужа вдруг есть - не люблю стайки луж. После луж приходится долго оттирать от пальцев грязь. Что это? Давайте выйдем из душного сковородистого оранжевого глобуса-автобуса. Потные, вонючие подмышки, ни мне, ни тебе не к лицу. Хорошо же взлететь ступнями в блочный теплый солнечный ветерковый дом. Прыг-скок уголок об уголок. Плинтуса тоже хороши, но об них можно отбить пальцы. Давайте лучше греметь розеткой. Электроприборы завораживают. Эй, тетка! Попылесось и их! Ссыпь пыль на мои пальцы.

Положу отсыревшие спички на солнечный луч. Главное – не передержать. Не надо вспышек и буффонады. А если вода ручейком льет из трубы, да ещё если всё в гудроне. А струйка устремилась на маленькое поле. Афиш не надо. Аплодисменты потом. В сухую землю бросили стойкие столбики росинки и листики. Шебуршатся отменно.

Мягкий коврик из пыли и сломанных изгрызанных авторучек, приятен, даже если в нем не копаться, а мимо пройти по теплому солнечному асфальту.

 

№32 «КРИСТАЛЬНЫЕ»

Раскачиваюсь из сада в сад. Встречают. Серебро зелёной бархатной березы. Встречает ребристая шапка шестирёнкой. Полетаем ветром. Между струями сучков. Яблони скрепляют Марс цветами белыми в голубом озере. Дуют игру об мои виски. Сочные кристаллы пропаханного поля. Волосы травы зеленой и механические птички из радиоприемника с розовой антенной. Эхом между белых обрызганных корней. В крапинки звезд сиреневого цвета. Белочки пушистенькими хвостиками музыкально льют веселье в мои виски. Дом свежий деревянный из янтарного. Приветлив своим узором. Я мог бы остаться в тебе. Но есть и кабинеты, которые дышат бумагой, и где делят подарки по праздникам. Коробки конфет, духи и шоколад. Вылезли бы из тряпья. У вас есть желание игры, но вы не можете нормально двигать дверьми из-за того, что тряпье залезло в петли дверей? Приятно струиться между вами всеми, необоснованно хорошо. Я могу быть другом каждого из вас, даже если вы выключите свет. Полосы белой пластмассы - «Приём!» Радиоприёмник. Столы покрыты лаком и краской, принимают много бумаги в день. Его свет от солнца. Свет есть и узор электричества. Куда бы не пойти, главное – не унывать. Любое место хорошо, если у вас есть белочки с пушистыми хвостиками, которые ласкают наши виски. Имею ли я право заблуждаться?!

 

№33 «ДВОРЫ И ХОККЕЙНЫЕ ПЛОЩАДКИ»

Снежок мягок, пушистые кочки, стройные зимние дворы. Пятиэтажные блочные и кирпичные вещающие дома. Эй, радио! Трансформаторные будки! Площадки хоккеистов в уличных заснеженных дворах! Моё первое слово было «Хоккей». Я сказал его, стоя рядом с холодильником и глядя за окно на рябину со снегирями. Окна сквозь заснеженные шапки. Органчики музычат по радиовещанию, и вязаные шапочки своими узорами цепляют летящие снежинки. Кофейный и белесый снежок вокруг замаскировал хоккеистов. Бархатные ветки принимают малиновых снегирей.

 

№34 «СИНИЕ ТРЕУГОЛЬНИКИ В ПРАВОМ И ВНИЗУ»

Почти. Небо в середине и наверху. Лабиринт игривых узоров красного цвета сцепляется с синими треугольниками. Дерево за ними пластмассовой кроной гладит небесный воздух. Выбивалка ковров барабанной дрожью дермыжит узоры голубого воздуха. Люди общаются зимним ясным днём в толстых узловатых вязаных шапках. Ёлочки вязи на них мигают зелёным и красным серпантином. Одновременно и летние цветы, и зимние кружева инея на стеклах окон. Музыка выбивания ковров и гудение пылесоса. Через этаж – у соседей. Воздух…

 

№35 «СУЛУТАНОГЕРИК»

Ландыши, розовое, влево вверх и вправо - четыре листа. 444. Зелёный воздух, вибрация, ковер с бахромой, всё пластично, все узоры хочется жевать как жвачку. Седуксен, ландыши, белые цветы и волнистый Султан. О, узор изумрудов! Благоухание. Мягкость. Пластика бутонов. Круглый толстый пестрый бархатистый ковер с бахромой - цирковая арена. Красные косички ниток, желтые, белые, зелёные, чёрные, коричневые, сиреневые, голубые. Бахрома колышется. Листья солутана дышат.

 

№36 «АССОЦИАЦИЯ ПО МУЗЫКЕ ГРУППЫ Pink Floyid из альбома «Umagumma» Композиция «Астрономия Господня».

Северная ночь. Полярность. Снега. Небо тёмное с разводами северного сияния и переливами звёзд. Снега много, он как сахарная пудра. Видны очертания стройных башенок, светлых и темных. Башенки из малахита. По фону их и фону изумруда-неба летят крупные снежинки, как тарелки. Пингвинята расхаживают с важным видом миллиардеров и учёных людей. В руках телескопы, в глазах – тайны. Серебро северного сияния и гранатовых звёзд. Метель набегает кратковременной, стремительной круговертью. Пилотки стюардесс, фуражки лётчиков со знаками на них…

 

№37 «ВЕТВИ ЯБЛОНЬ НОЧЬЮ»

Вот яблоня ночью своими гнутыми ветвями светлой ломкой чертит тёмное небо, как мел школьную доску. Яблони зимой, ночью - снег, всё замёрзшее. Малиновые и изумрудные кристаллы светятся в темноте.

 

№38 «ПЛЕТЁНЫЙ СВИТЕР»

Воротник плетёного свитера, он толст и мягок, его функция греть шею. Он освещён. Красные маленькие декоративные ёлочки на свитере. Клюшка, шайба, играют в хоккей. Ворота с сеткой цвета хаки. Звучит спортивная мелодия органчика. В тёплых домах, зимами, люди слушают её на кухнях у холодильников, вдыхая запах пыльной герани. Первые сводки с хоккейного матча. Коробка большая, бумажная и гладкая с красными, голубыми и белыми полосами, там форма для хоккеиста. Ветви зимних деревьев обсыпаны инеем, как полки шкафчика - нафталином от моли, которая завтракает ковра узорами.

 

№39 «БАНЯ НЕ РАБОТАЕТ»

 Я с отцом. Входим в старый дом, он внутри разрушен. Под ногами хрустят осколки стёкол. Везде темно, только светлые силуэты огромных окон. И вот в одном из них я вижу силуэт головы старухи, её сгорбленную спину, её крючковатый сухощавый нос. Я боюсь. Бабка говорит: «Сейчас баня не работает, приходите в другой раз».

 

№40 «СОСНЫ»

Яркий день. В нем много ярко-синего кислородного неба. Сосны - стрелы арбалетов уходят вверх. Высокие горы своими пиками и белизной треугольников льда теребят и холодят воздух. Дышать хорошо, приятно, легко. Вертолёт звенит песней маленького четырёхкрылого насекомого.

 

№41 «ВОРЫ»

Большая изумрудная ночь с наглой желтой Луной, как глаз у больной вороны. Чёрные ветви щекочат этот наглый глаз. Мы пробираемся мимо бетонного дома и тайно влезаем внутрь тёмного железного кубического гаража, в нём живут цветы бензина, на железной траве рессор. В корзины колёс «Мерседеса» собираем бутоны бензина, и быстро уносим ноги по белому лунному мосту.

 

№42 «ЗАКАТНЫЕ ТРУБЫ ЗАВОДА И ЕСЕНИН»

Дорога ведёт на юго-запад. Солнце лизнуло трубы фабричные и горизонт. Трубы прозрачны и зелены, они переплетаются между собой, как спутавшиеся нитки клубка. Дорога к ним –  длинный полосатый половичёк красного цвета. По сторонам стоят фанерные деревца и пластмассовые солдатики Советской армии. Солнце стреляет в вечернее небо ярко золотыми и медными лучами, они прямые, будто вычерченные по аэродрому. Скульптура-игрушка Есенина грустна, но, несмотря на её грусть и зелень, она идёт по бархату красного половичка, постоянно держа взглядом момент заката Солнца.

 

№44 «ЗВУК ИЗ ПРИГОТОВЛЕНИЙ КО СНУ»

Уже ночь, мама спит, в комнате свет включён. Папа пьёт перед сном кружку холодного чая с вареньем и тоже ложится спать. Комната маленькая, освещена ярким желтым светом абажурной люстры с хрустальными ресницами. За окном прохладная синева ночной листвы. Форточка открыта, комары лезут через пыльную сетку. Из дальней дубравы, свежей и темной, доносится звук, напоминающий гудение ноты, нажимаемой клавиши гармошки. Это специальный аппарат для просеивания опилок. Он – цилиндр с крышкой-козырьком, снизу сужается трапецией, он поднят на фон неба, гудит, как трубочка органа, уводя за собой мысли, цепляя их лапками вязальных спиц. Мысли лезут из моей головы, как из клубка с шерстяными нитками, уходят в ночную дубраву плетёной дорожкой. Попадая в трапецевидный силуэт загадочного аппарата.

 

№45 «РАДОСТНОЕ ОЖИДАНИЕ»

Еду или иду, на велосипеде, или просто так, по дороге по обе стороны деревья в ряд. Всё золотистое, медово-нежно-прозрачное. Впереди легкий туманец. И чем больше я продвигаюсь вперед, тем неизвестнее и таинственнее, радостное ожидание, сам не знаю чего - быть может открытия нового. Весь в предвкушении я.

 

№46 «СОЛНЕЧНОЕ НАЧАЛО ДНЯ»

Дома праздник, или уже после, но день. Солнечное сито мечет струи света. В комнатах оживление. Кудрявый мужик, похожий на цыгана весел. Не исключено, что выпил. Все в сборе: моя тётя, мой дедушка, дядя и еще тётя, сестра, и моя мама. Перехожу в другую комнату-зал, выхожу на балкон, небо бешено-глубокое и агрессивно голубое. По нему летят клочья ослепительно белых облаков. Играют на солнце листья тополей, стволы их ярче любого золота. Какие-то цветастые тряпки мотаются и сохнут на балконе. Всё дышит и радуется.

 

№47 «БУФЕТ»

Когда-то мы ходили в цирк, и мама говорила, что там есть буфет. Я ни разу не был в цирке, но у нас дома стоял замечательный резной буфет в стиле барокко, весь резной огромный, со множеством дверок, отделений и зеркал. И когда мама говорила: «Мы можем сходить в буфет» (в цирке), в моём воображении рисовалось следующее: ночка сияет и звёзды горят, тётка в белом халате откроет ли створки буфета? Но у неё рыжие волосы, поэтому маленькие створки буфета на чёрном фоне нам открывает изнутри маленький Пьеро и предлагает нам пьеристое пирожное и пьеристое мороженое. Съесть и прокатиться. Кудри у тётки неплохие, мы успеваем и мороженое съесть, и прокатиться на них, как на качелях.

 

№48 «СЦЕНА В СТАРОМ ДОМЕ»

Сцена на темном фоне, несомненно это дом, и там люди что-то делают. Мы смотрим за открытым нашим глазам домом-сценой. Столы, деревянные горшки, дядьки и тётки, с чёрными прилизанными, завязанными в пучок волосами. Они кого-то не пускают в дом, оживленно говоря об этом. Их подбадривает Жанна Бичевская.  

 

№49 «ЗООПАРК И ТИХО»

Хорошо в зоопарке, когда там нет никого, кроме тихих, сонных зверей. Вхожу за ворота резные его, утро ещё. Верхушки туманных, прозрачных зелёных крон деревьев тихи, таинственны. Все спят: слон, бегемот, шея, голова, да и тело жирафа тоже спит. Шея, как Останкинская телебашня уходит в туман, скрывая голову, там, где спят стрижи в полёте. Арки утреннего благоухания остатков цветения белых роз. Листья, колыхаемые ветром, щекочат мне виски, веки, губы. Ярки блуждания. Я плыву в тайну зелёного.

 

№50 «МАЛЕНЬКИЕ ДОМИКИ»

На зелёной сцене стоят игрушечные домики, они разных цветов, они из картона. Там живут: Чебурашки, Гены, Шапокляки и мой друг с большой головой. Им хорошо на зелёной сцене игрушечного городка.

 

№51 «ВЕТКИ ИЗ СНЕГА»

Зимой смотрел через окно, его не помню уже. Есть вверху ветви кленов, они в сумеречном небе. Их завершения, как кустарники, торчащие из большого сугроба. Сумеречно–кремнево-зимнее нечто… Увозят Пушкина в карете…

 

№52 «ТЕЛЕПЕРЕДАЧА»

Квадратики серые, овальный, почти квадратный, края скругленные, светится в обрамлении коричневой оправы с кнопками и переключателями. Глобус плоский вертится. Музыка научно-политическая. Буквы из угла летят. Мужики-политики говорят. Переменю взгляд от экрана «Рубин» на большой ковёр. Он пушистый толстый, на нём птички с ножками, кусты, деревца с цветами и моя рука.

 

№53 «Я – АВТОГОНЩИК»

Солнце распарило день. Пыль по дорогам. Движение стремительное. Ликуют трибуны. Дома освещены ярким светом. Окна ликуют. По дорогам несутся гоночные машины. Они разукрашены в разные пёстрые цвета. Я – автогонщик. Гоняю по дорогам. Нюхаю бензин, жую жвачку гари резины и пыли. У меня есть форма гонщика красно-рыжая с чёрным номером. С крыльями ястреба каска каскадёрова.

 

№54 «ВЫХОДНОЙ»

День подарил солнечный свет и тени от яблоневых листьев. Тепло и хорошо находиться на крыше трансформаторной будки из белого кирпича. Крыша теплом Толи рубероида принимает и мою тень. Будто на плоту в море яблонь, груш и сливовых деревьев. Небо голубыми бликами играет сквозь раскачиваемые плоды земли. Сквозь эти же просветы я вижу соседние пятиэтажки, окна и жизнь спокойную, выходную.

 

№55 «ПОСЛЕ СВАДЬБЫ»

Ночь. Тропинка дружна с шагами. Цветы роз и шиповника. Кусты густы. Где-то была гудянка. Цыган веселый идет по содружеству. Он поёт. На нём зелёная рубаха с красными цветами и чёрный цилиндр. Кудри черны, содержание алкоголя пятнадцать процентов.

 

№56 «ТАЙНА»

Юго-запад, ты моя спокойная тайна. Солнце уже сказало «До свидания», но небо эхом доносит последние буквы этого слова. Светлое медовое. Земля ровная, как блин. На ней сидят маленькие домики и пространство этого поселения велико. То тут, то там в домиках, засвечиваются окна-светильники.

 

№57 «ЭЙНШТЕЙН»

Снег на крыше. Труба с дымом белым. Оранжевый Марс и синее небо.

 

№58 «НЬЮТОН»

Асфальтовая площадь, вечер, небо зелёное и зыбкое. Электричество идёт по проводам из трансформаторной будки белого кирпича. В зелёную зыбь уходит чёрная труба с лестницей. Там, совсем рядом живут две планеты – Сатурн и Юпитер. Они большие и яркие, как две серебряные сковороды. Когда расстояние между ними становится маленьким, они говорят об электричестве и магнитной индукции.

 

№59 «ЗЕЛЕГАЛАНТЕРЕЯ» (Сергей Михалков и «Дядя Стёпа»).

Светящиеся стёклышки витрин, арок, запах парфюмерии. За стеклом в огнях холодных - разноцветные флаконы, цепочки и часы. Эскалаторы Москвы. Своды упругими ресницами держат стены и обрамляют цветные стёкла. Машинки мультипликационны, плоски, игрушечны. Линии плавны. Колёсики вертятся. Пешеходы бегут. Милиционер стоит и машет полосатой палкой. Всё на картинках. Запах галантереи. Всё сплетено в музыкальный свежий узор.

 

№60 «ПАРЕНЬ ГРИБОНОС» (Вильгельм Гауф и «Карлик Нос»).

Парень на дороге был глуп. Встретил старуху. Она заключила с ним сделку. Память оставила листья под небом, повозку с горшками. Теперь он в подвале. Зовут его – гном Луногор. Еду старухе варит. Там не один, глупцов, как он - много в вонючем подвале. Тёмен колпак, распухший нос, ложкою пробует варево. Хочет уйти, но старуха клюкой дверь заколючила намертво.

 

Малая проза. №31 - №60.

Алексей Акиндинов. 1997-98 гг.

bottom