Александр Иванович Рожин – искусствовед, академик, член Президиума Российской академии художеств, главный редактор журнала «Третьяковская галерея».

ОРНАМЕНТАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ. 

Молодой рязанский живописец Алексей Акиндинов разработал особую манеру письма, которую сам определил как – «орнаментализм», предложил свою систему философской трактовки художественных мотивов. Созданные им произведения синтетически объединяют различные культурные традиции и научные школы. Он строит всеобъемлющие живописно–пластические комбинации из разнородных изобразительных элементов, составляющих образную ткань его работ. 

Акиндинов вводит в живописную структуру орнаменты и узоры, перекликающиеся с персидскими арабесками, знаки и символы, наполняющие его картины закодированным смыслом, вызывающие неоднозначные ассоциации. Молодого мастера вдохновляет мировосприятие древних эллинов, философия Платона, всё то, что можно «осмыслить глазом». 

Творческая база Алексея основывается на корнях накопленного художественного, философского и религиозного опыта прошлых эпох. Орнаменты, знаки, символы, узоры – это тот праязык, который появился задолго до изобретения письменности. Знаковая и символическая трактовка передачи информации берёт своё начало с наскальных росписей. 

Тора, повествуя о пророках указывает на то, что откровения давались им не в виде конкретных образов и слов, но в виде знаков, символов – узоров, которые уже потом преобразовывались и конкретизировались. В Евангелии от Филиппа (стих 121;124) говорится – «Тайны истины открыты в символах и образах…» В Апокрифе от Иоанна(стих 15) можно прочесть – «И когда Ангелы создавали человека, то каждый из Них вложил в его образ свой символ. И соткан был Адам из этих узоров.» Из Корана мы узнаём, что Пророк Мухаммад однажды взглянув на небеса, лицезрел их в виде сотканного, переливающегося перламутром ковра. И после того, как присмотрелся, понял, что это сонм Ангелов с блистающими крыльями и ликами, их было так много, что небо казалось расшитым узорами. 

Эпоха «Раннего Возрождения» соединяла в своих произведениях декоративное начало и приближенное к реалистическому – изображение людей. Но в то время орнамент являлся декоративным обрамлением, не затрагивавшим изображаемое тело человека. У Алексея Акиндинова орнамент пронизывает всё видимое поле картины. 

Применение оптического смешения цвета, открытого импрессионистами, используется во многих живописных произведениях художника. Наслоение орнаментальных структур определённого цвета на орнаменты дополнительных цветов даёт ощущение трепета воздушного пространства. Происходит чудо-рождение, превращение жестких, графических орнаментов в живописную среду. 

Предшественниками Алексея по пристрастию в составлении сотканных образов можно назвать Арчимбольдо ( эпоха Возрождения) и Филонова (первая половина ХХ века). Арчимбольдо создал игровую дуальность изображённых сюжетов – составление своеобразных трансформеров – шуток, с сохранением предметности, реалистичности и узнаваемости объектов. В отличии от него, Алексей создаёт орнаментальную, общую «ткань» картины, и прозрачно покрывает ей весь сюжет и обозримое пространство изображаемого, предметы не теряя узнаваемости, приобретают орнаментальную фактуру. В произведениях Филонова, в основном отсутствует такое понятие как передний и дальний план, воздушная среда. Его картины превращены в хаотичное смешение мазаичных водоворотов, в которых зрителю нужно угадывать и расшифровывать сюжетную линию. В отличии от него, Алексей Акиндинов пытается не расщепить и разрушить форму изображаемого, а наоборот синтезировать и «сплавить» её. Это видно из стремления молодого мастера сохранять пропорции, показывать единый источник света (отображение света, теней, полутеней и бликов), воздушную и линейную перспективу. 

Помимо наследия принципов и основ мастеров прошлых эпох, Алексей Акиндинов создал новое, своим творчеством обозначил свежую грань в развитии современного изобразительного искусства. В его картинах пространство не только увлекает зрителей внутрь изображенного сюжета, как в реалистической живописи, и не является одной плоскостью – как в декоративном панно, но создаётся такой эффект, что изображаемое словно парит перед плоскостью холста, создавая голографический эффект. Временами кажется, что между узорами даже можно протянуть ладонь. Сочетание реальности и орнаментальности, «сплавление» разнородных элементов в единую ткань произведения, создание общего состояния природы в картине – вот основная отличительная черта нашего автора, определяющая образную драматургию, поэтику и философию автора. Его картины – это орнаментальная реальность, жизнь узоров. 

Многие произведения Алексея автобиографичны, они фиксируют приметы того времени, в котором живёт автор. Отражать быт и лицо своего времени – немаловажная задача художника. Этим он сильно отличается от пост авангардистов, которые уводили зрителя как можно дальше от реальности. В противовес художникам, так называемого «сурового стиля», у которых отражённый быт был аскетичен, сдержан в цвете и форме. Алексей задал новое направление – романтизированный и даже несколько мифологизированный современный быт. 

Ноосфера и область личных интересов человека, всё, что нас окружает, то, о чём мы размышляем, входит в орбиту творческих интересов художника, укладывается в его сознании в определённые сферические понятия и представления. Говоря словами великого русского мыслителя Алексея Фёдоровича Лосева, «система любого языка – специфическая система миропонимания», именно такая концепция лежит в основе художественных поисков Алексея Акиндинова. В своём творчестве он исходит и из есенинского понимания знаков гармонии, которые поэт называл ключами Марии. «Люди должны научиться читать забытые ими знаки… Они должны постичь, что их предки не простыми завитками дали нам фиту и ижицу, они дали их нам, как знаки открывающейся книги в книге нашей души», – говорил Сергей Есенин. 

«Наш мир – это мир электромагнитных волн. Волна не что иное, как узор. Он пронизывает все пространства, являясь неизменной сущностью любого явления. Раньше, не зная языка символов, я всё равно применял его интуитивно. Потом, постигнув его основы и расшифровав свои работы, я был удивлён совпадением смысла узоров с темой картины», – делится находкой Алексей Акиндинов. 

Если проследить творческие этапы Алексея, то условно их можно разделить на доорнаментальный и орнаментальный. В доорнаментальном периоде в основном идёт большой пласт ученических, постановочных работ, носящих реалистичесую «окраску». Поскольку этот период пришелся на годы учёбы в Рязанском художественном училище. В тематических и жанровых композициях того времени превалирует тенденция к сюрреализму, минимализму и лаконизму. Картины – «Любовь во времени», «Карнавал жизни», «Ребёнок во времени», «Жизнь» (1994 и начало 1996 гг.). 

Начиная со второй половины 1996 года у Алексея появляется тяготение к отрисовке мелких деталей, которое проявляется вначале в рисунках графитным карандашом на бумаге. А затем и в живописи. Летом того года появляются первые картины с применением орнаментации – «Лаура», «Афродита и мусор», «Герика – Герликаэрика». Первые «пробы» нового стиля пока ещё шатки и неловки. Алексей балансирует то уходя к грубой плакатности, плоскостности и лаконичности – «Парень-Герань», «Портрет Корсакова», то увлекается очень мелким, почти гобеленным плетением – «Мальчик и кристалл», «Звездочёт». Новая находка даёт очень широкое «поле» для реализации. И в этот момент, молодой автор находит свою тему – воспоминания детства. Отсюда и прихотливые названия картин – «Алерика – Герика», «Юринг – Джай, Юранг – Джанг», «Герики», «Комидония». Это полупридуманные, полууслышанные в детстве «считалочки». Параллельно с живописью, Алексей пишет маленькие тематические рассказы, пытаясь отразить в них свои впечатления от детства. В картинах в основном преобладают: декоративность, яркие краски, можно даже выделить один, преобладающий цвет того времени – синий. 

В 1998 году палитра Акиндинова успокаивается и её цветовой диапазон сменяется на серебристый, золотой и коричневый. Разработка формы становится более подробной и точной – «Швея», «Клон», «Нет». Он работает создавая эффект коллажа. Катрины буд–то собраны, склеены (но это только эффект) из разрозненных кусков. Это словно реставрация ещё не созданного шедевра. Картина ещё не создана, а её уже воссоздают по кусочкам: «Лабиринт», «Зеро», «Мама», «Сон мальчика о дворах», «Северная ночь». Для того периода характерной, и называемой некоторыми «пижонской» чертой, является нанесение и оставление разметки, несущей в себе цифры и бегущей по наружному краю холста. 

Начиная с 1999 года Алексей совершенствует и меняет принцип орнаментации своих живописных произведений. Так, он впервые применяет эффект дополнительных цветов, открытый импрессионистами. Акиндинов наносит на ярко красные и пурпурные импрематуры тонко-прописанное кружево из узоров. Для достижения максимальной плотности и детальности орнаментов он берёт не кисть, а использует металлическое перо! Эффект получается поразительный. Изображаемое словно оживает, и в зависимости от угла и отдалённости взгляда, брошенного на картину создаётся тот или иной общий тон, непостоянный, играющий. Общими, любимыми, становятся отношения красных и зелёных цветов. В картинах этого периода Алексей показывает единый источник света, светотень на фигурах, линейную перспективу. Тематически автор увлечён окружающим его бытом, людьми рабочих профессий – «Электрик», «Швея», «Рудник», «Кузнец», «Портрет отца «Тракторист». Также явно прослеживается и тема любви, романтизма – «Парфюм», «Я и ты», «Комидония», «Зеро», «Воспоминание о зимнем периоде в любви». 

Перешагнув в ХХI век, творчество Акиндинова Алексея чрезвычайно усложняется. В дополнение к максимальной плотности орнамента и эффекту коллажа, Алексей вносит принцип граффити. Но если в граффити этот принцип монументален, груб и прост, Акиндинову удаётся сохранить станковость ощущения, создать эффект парения изображения перед плоскостью холста. Исключительно только при помощи линий, цвета и их особенного ритма. Явно не изучаемого автором, а проявленного в нём интуитивно. Изображаемый сюжет в картинах словно проецируется на разноудалённые от зрителя плоскости, которые связаны с сюжетной линией картины. Так, например в картине «Первый», изображающей Юрия Гагарина, Алексей словно спроецировал изображение на плиту, барельеф которой изображает землю и орбиту летательного аппарата. Также, барельефом выдаются над поверхностью картины рунические символы. В картине «Портрет отца «Тракторист», сюжет словно проецируется на рельефную форму в виде трактора, мелкий, звенящий орнамент тоже несёт в себе форму механических деталей. И всё это при том, что по настоящему поверхность картины всегда остаётся почти зеркально-гладкой. В картине «Баловень» такой же мнимо–рельефной плитой служит новогодний ритуальный хлеб – «Богач», который выпекали во времена языческой Руси. Его детали символизируют засеянное поле, ярмо, плуг. Сам сюжет – молодой и успешный человек. А картина – зашифрованное послание, пожелание успеха. Мелкие, средние, более крупные и макро- детали, такие как например в картинах «Звездочёт» – звезда, и «Ларец, полный секретов» – ларец, являют собой фракталы. Картины Алексея Акиндинова – символы пространства, бесконечного удаления и приближения. Макрокосм и микрокосмос. 

В периодах 2001-2004 годов можно проследить интересное ответвление от орнаментализма в творчестве Алексея Акиндинова. Это так называемые – «нити». Опять таки, только написанные, а не наклеянные автором: «Ветра», «Заморозки», «Тише», «Ожидание», «Открытие». Следует вообще отметить, что в творчестве нашего мастера мы всегда видим техническую консервативность. Алексей никогда ничего не клеил, не сыпал, не лепил на холст. Его узкий технический диапазон – холст, масло, настолько широко использован и представлен, что для того, чтобы выделяться и отличаться от других авторов ему не нужны подобные потуги, которые чрезвычайно вросли в якобы «современное искусство». 

Одной из стержневых тем, которая проходит через разные периоды творчества Алексея является тема звездочёта. Кроме обращения к космосу, детству, любви, труду, религии, в творчестве автора мы можем найти и историко-политические темы – «Рождение Титана», «Мой дед Василий», «Политик», «Следопыт». 

На данном этапе Акиндинов старается приблизиться к реалистическому изображению, гармонии сюжета и орнаментации. Орнамент очень деликатно, по форме, уложен на изображаемое. Он не кричит и не рвётся, а спокойно вьётся по поверхности холста, даже временами тая, но не исчезая окончательно. Картины: «Созерцательность», «Портрет Заура Нурбагандова», «Видение Иезекииля», «Луна-парк» (2005 – 2007 гг.). В этих работах произошло: примирение орнамента и реальности и создание новой орнаментальной реальности. 

Сложившийся мастер, он не останавливается на достигнутом. Его творческое воображение рождает все новые и новые образы. Акиндинов по-своему решает сложные профессиональные проблемы синтеза декоративно-плоскостных элементов и объемно-пространственных планов. При этом палитра художника обогащается новыми волшебными красками, отражающими чувственную ассоциативность восприятия мироздания автором. Цветовая гамма произведений живописца привносит в образную канву содержания особые интонации, созвучные настроениям, переживаниям мастера.
Его работы обладают магией таинственного ожидания, множественностью смыслов. Они дают свободу воображению зрителя, интригуют его. Несомненно, произведения Алексея Акиндинова являются неординарным воплощением творческой мысли автора, в них органично сосуществуют медитативная созерцательность и практически выверенная концепция художественного решения образных задач. В этом – одна из привлекательных сторон его самобытного искусства. 

Своими произведениями живописец подводит зрителя к тайной двери, за которой находится, пока ещё неведомое, новое для современников знание, которое было изначально, но время его открытия только наступает. 

Александр Иванович Рожин. 
Москва. 2008г.